Поэтому, полагает Берве, невозможно сколько-нибудь серьезное сопоставление государства Дионисия с эллинистическими монархиями: «С первого взгляда может показаться, что создание широко раскинувшейся территориальной державы, абсолютизм правления, резиденция, совет "друзей" и придворное общество выставляют Дионисия как предтечу тех (эллинистических. — Э. Ф.) царей, однако более важным, чем подобные сходства, является принципиальное различие в положении, а вместе с тем и в характере власти».
Разъясняя, что в отличие от эллинистических монархий власть Дионисия не опиралась на конструктивное сотрудничество с греческими полисами и не приобрела поэтому качеств легитимности, Берве начисто отрицает, таким образом, связь режима Дионисия с эллинизмом. Объявляя Дионисия в конечном счете тираном, он выносит тем самым беспощадный приговор всему его политическому творчеству: «Отсутствие всякого традиционного базиса и любых сверхличных, устойчивых основ лишило созданную им принудительную организацию (Zwangsorganisation) возможности дальнейшего существования и развития за пределами времени жизни правителя и <нескольких> лет его непосредственного посмертного влияния. Опиравшаяся на наемников, поддерживаемая демонической волей к власти насильника, не обращавшего внимания на принятый в государстве образ мыслей, обычай и порядок, эта организация была и осталась преходящей тиранией, несмотря на все усилия придать ей некий вид духовной легитимности, подобно тому как сам Дионисий был и остался тираном, правда, величайшим, среди многих, которые выступали на поверхность в греческом мире».
Суждение Берве — последнее в ряду принципиальных оценок тирании Дионисия, которые выдвинула западная историография нового времени. Внимательное рассмотрение этого ряда наводит на мысль, что развитие здесь шло как бы по кругу: от сугубо негативного суждения Пласса к попыткам позитивной оценки, предпринятым Гольмом, Белохом и Мейером, а затем снова к возрождению критической линии, причем у Берве — на новом этапе и несомненно после более глубокого и всестороннего анализа, чем у Пласса, — эта линия завершилась вновь категорическим осуждением Дионисия.