Согласно уже привлекавшемуся выше свидетельству Ксено-фонта в «Греческой истории» (III, 4, 3), царь Агесилай перед отплытием в 396 г. в Азию «решил отправиться в Авлиду и принести жертву на том месте, где Агамемнон совершил жертвоприношение перед отплытием в Трою» (пер. С. Я. Лурье). И вновь, как когда-то это было с афинской инициативой, примечательно было полное равнодушие, с каким прочие греческие государства, уже познавшие цену спартанской пропаганды, отнеслись к акции Агесилая. А бео-тийские власти, как об этом рассказывается далее у Ксенофонта (III, 4, 4), силою даже воспрепятствовали спартанскому царю довести начатый обряд до конца.
В позднеклассический период на смену старинным, клонившимся к упадку полисным республикам в качестве выразителей идеи панэллинизма явились новые государства, более сильные и энергичные, которые, казалось, самою судьбою были предназначены для такой роли, именно развивавшиеся в особенности на периферии греческого мира авторитарные монархические режимы.
Уже Дионисий Старший, готовясь ко второму, решающему столкновению с Карфагеном и стремясь заручиться поддержкой общественного мнения всех греков, в выступлениях перед народным собранием, как свидетельствует Диодор (XIV, 45, 2 сл., под 398 г.), призывал сиракузян начать войну с карфагенянами как ввиду общей враждебности этих варваров ко всем эллинам, так и вследствие происков их против сикелиотов. Не преминул он использовать и другой столь же сильный аргумент — необходимость освобождения греческих городов Сицилии из-под варварского ига. Последний мотив был затем использован Дионисием и при предъявлении от имени сиракузской общины ультиматума карфагенянам. Дионисий извещал карфагенское правительство, что «сиракузяне объявляют карфагенянам войну в случае, если те не освободят порабощенные ими эллинские города» (XIV, 46, 5; ср. также: 47, 2). Позднее, уже во время самой войны, Дионисий не уставал подчеркивать «национальный» характер направляемой им борьбы и в этой связи считал своим долгом сурово расправляться с теми греками, которые, изменяя общему делу, оставались на службе у карфагенян.