Однако от выполнения этой задачи, как сейчас не самой главной для нас, мы воздержимся или, по крайней мере, отложим до другого раза, а пока подведем итоги обозрению реальной биографии нашего героя.
В деятельности Деметрия Фалерского особенно примечательно сочетание ученых и государственных занятий. Он действительно представлял собой то редкое явление правителя-философа, которое Платон считал залогом успешного управления государством. А по мнению Цицерона, он вообще в этом плане являлся исключением (см. высказывания, приведенные в начале нашего очерка). Конечно, остается вопрос, в какой степени Деметрии Фалерский отвечал высоким требованиям Платона. Даже не входя в детали его научного творчества, можно усомниться в том, насколько оригинальными были взгляды и труды этого, как бы там ни было, не самого важного отпрыска школы перипатетиков. Сомнения вызывает также и соответствие его деятельности в качестве правителя Афин теоретическим положениям его учителей Аристотеля и Фео-фраста. Тем не менее отрицать известной переклички государственных деяний Деметрия и идейных установок его наставников не приходится, что делает, в принципе, обоснованным приведенное выше суждение Цицерона.
Но личность Деметрия Фалерского интересна и в более общем плане. Ее можно считать знаковой для той эпохи, промежуточной между классикой и эллинизмом, когда решительно менялись ценностные ориентиры и трансформировались традиционные качества общественного деятеля. Именно в ту пору, на исходе IV столетия, на смену классическому типу оратора, использовавшего красноречие как орудие активной общественной борьбы, явился новый вид мастеров красноречия, сделавших публичную речь изящнее, но одновременно превративших ее в род чистого искусства — в показательное выступление на отвлеченную тему. Конечно, и до того уже были виртуозы эпидейктического (показательного) красноречия. Можно вспомнить об известных представителях старшей софистики Протагоре и Горгии и выступившем чуть позже Исокра-те. Но в сравнении с представителями живой публичной речи, судебной или политической, они были фигурами маргинальными.