Они подчеркивали необходимость использования реформ для расширения рамок легальности и для воспитания отсталых еще масс. Свои доводы они подкрепляли ссылкой на реальные результаты, достигнутые рабочим движением в первые два года «либерального правления».
Атаковавшие их «непримиримые» (революционеры) с полным основанием выступали против увлечения дарованными «сверху» реформами и требовали, чтобы социалистическая партия «вела впредь независимую линию, обособленно от других социальных классов и групп, как и политических партий». Однако установки эти, не подкрепленные конкретной программой действий, не могли увлечь делегатов, находившихся все еще в плену реформистских иллюзий. К тому же «непримиримые» вслед за реформистами взывали к единству партии, которое, и по их мнению, следовало безоговорочно сохранять и укреплять.
Голосование подтвердило, сколь значительным был еще перевес реформистов: предложенная Бономи резолюция, включавшая тезис о постепенном преобразовании итальянского общества и одобрявшая поддержку правительства, предотвратившую возможный возврат реакции, была принята подавляющим большинством голосов, в то время как резолюция Ферри, Лабриолы и других «непримиримых» была отвергнута 456 голосами против 297 при 14 воздержавшихся.
Приветствуя результаты голосования, орган реформистов «Критика сочиале» писала: «Съезд бесповоротно расчистил нам путь... Победа прорвалась неудержимо, подобно лавине» о6. Однако последующие годы опровергли радужные представления реформистов. Под покровом единства в партии нарастал идейный кризис, отражавший резкое обострение классовых и политических противоречий в стране.

Первое двухлетие «либеральной эры» с его реальными политическими переменами и иллюзорными надеждами сменилось новым периодом классовой борьбы, в котором яснее выявились не только истинное значение достигнутого, т. е. ограниченность конкретных преобразований и беспочвенность непомерных иллюзий, но и неодолимая сила противоречий, присущих итальянскому обществу.