Однако по мере того, как тирания становилась тягостной и для остального общества, такое словоупотребление стало общепринятым. В политической литературе классического времени.стало развиваться представление о тирании как о наихудшей форме власти, вследствие чего слово «тиран» окончательно приобрело тот одиозный смысл, который мы теперь в него вкладываем.
Этому установлению понятия сильно способствовало и новое возрождение режима в позднеклассическое время. Действительно, после кратковременного периода стабилизации греческое общество в конце V в. вновь вступило в полосу смут, и вновь к жизни явилась тирания. Однако характер кризиса был теперь иным. Теперь смуты были связаны не с рождением, а с упадком полисного строя, этой основы основ классической цивилизации. Иную роль играли теперь и возродившиеся тиранические режимы.
Тирания всегда была болезнью общества, но если старшая тирания с известной точки зрения может рассматриваться как болезнь роста, то тирания младшая была уже старческим недутом. Родившаяся в условиях начавшегося кризиса, младшая тирания сама также сильно способствовала крушению полисного строя. Будучи по существу военной диктатурой, она подрывала устои полисных республик и готовила почву для военных монархий эллинистического типа. Насильственное по своей природе, исполненное всяческого произвола, лишенное как будто бы даже такого имевшегося у старшей тирании исторического оправдания, как борьба с аристократической реакцией, правление новых тиранов воспринималось большинством современников как безусловное зло, и это как раз и завершило превращение слова «тиран» в тенденциозный, исполненный именно одиозного звучания политический термин.
Научное значение темы младшей тирании очевидно. Это, как теперь признается, один из важнейших аспектов более общей темы кризиса полиса. Отрицательное суждение о младшей тирании, утвердившееся в общем не без основания в древней и в новой литературе, не может заслонить необходимости внимательного изучения этого явления.