Он заставил Дельфийский оракул дать ему предсказание о предстоящей войне, и Пифия, уступая принуждению, изрекла, что он может поступать, как ему угодно (OTL б£еат1У сштф тграттеи> о (ЗоиХетси). Этот вынужденный и отчасти двусмысленный ответ Филомел не преминул истолковать самым буквальным образом, объявив, что бог предоставил ему право поступать по собственному усмотрению (OTL 6 Оебс аитш S'LOGJCHV e^ouoiav тграттеи/ б п (ЗоиХетси). На созванном теперь общем собрании фокидян он использовал этот, с позволения сказать, оракул для внушения своим соплеменникам большей уверенности в правоте осуществляемых им акций и в успехе в предстоящей войне (Diod., XVI, 25, 3-27, 2).
Одновременно Филомел направил в важнейшие города Эллады — в Афины, в Спарту и даже в Фивы специальных послов с поручением разъяснить его позицию. Филомел заявлял через этих послов, что целью его акции в отношении Дельф отнюдь не был злой умысел против храмовых сокровищ; эти сокровища находятся в полной сохранности, и он готов позволить любому проверить наличный состав хранящихся в Дельфах посвящений; он хотел лишь восстановить старинные права фокидян на руководство святилищем. В сознании правильности совершенного им дела Филомел призывал всех эллинов в случае нападения на новых патронов святилища либо прийти к ним на помощь, либо по крайней мере сохранять нейтралитет.
В Фивах и в дружественных им или зависящих от них городах представления Филомела, разумеется, были отвергнуты. Однако афиняне и спартанцы, в пику фиванцам, не только удовлетворились объяснениями Филомела, но и открыто вступили с ним в союз. Следуя их примеру, так же поступили некоторые другие общины Пелопоннеса, в частности Коринф.
Наряду с дипломатической Филомелом активно велась и непосредственно военная подготовка. Дельфы обнесли стеной, был произведен дополнительный набор граждан в фокидское ополчение, и в широких масштабах осуществлялась новая вербовка наемников. Для привлечения последних Филомел увеличил жалованье в полтора раза. При этом оказалось недостаточно тех средств, которые были получены за счет конфискаций и обложения налогом богатых дельфийцев, и в конце концов пришлось посягнуть на священное имущество Аполлона.