Последнее, несомненно, было важным фактором политической жизни при Ономархе и при Фа-илле, но в особенности возросла его роль при Фалеке, когда с падением популярности режима в обществе оно стало едва ли не единственной опорой, а следовательно, и распорядителем власти, — совсем как во времена Римской империи.
Разумеется, организованная и обоснованная таким образом власть стратега-автократора должна была постепенно приобретать все более и более независимый характер и оттеснять на задний план и подавлять традиционные органы власти — народное собрание и коллегии ординарных магистратов, например обычных стратегов. Впрочем, что касается этих последних, то неизвестно, избирались ли они вообще в период, когда функционировали стратеги-автокра-торы. Единственный повод к размышлению здесь может подать встречающееся у Диодора в рассказе о раскопках в Дельфийском храме выражение о! Однако в нем надо видеть скорее всего обозначение для командиров наемных отрядов, группировавшихся вокруг Фалека.
Вместе с тем по мере высвобождения новой власти из-под опеки общины и в конкретной политической деятельности фокидских правителей все сильнее выступали волюнтаристские начала с сопутствующими им явлениями — произволом, безответственностью, бесцеремонностью в отношении к предписаниям обычной морали и религии. Подтверждением может служить бесцеремонное, осуществленное именно в тираническом духе, подавление Ономархом оппозиции, с безжалостным избиением политических противников и конфискацией их имущества, возможно, в целях личного обогащения. Другой пример такого же рода — учиненная Фалеком после вторичного прихода к власти расправа над послами, ведшими переговоры с афинянами относительно Фермопил.
Те же проявления личного произвола можно наблюдать и в других областях внутреннего управления, например в распоряжении храмовыми сокровищами, немалая часть которых была расхищена преемниками Филомела и растрачена отнюдь не на государственные нужды.