Надо отдать должное предприимчивости и если не отваге, то дерзости Эвфрона. Явившись во враждебный ему город, он смело приступил к делу и уже успел установить (не с помощью ли денег?) дружеский контакт с членами фиванского правительства и, пожалуй, достиг бы своей цели, если бы не был остановлен на полпути внешнею силою. Сикионские аристократы из числа тех, кто был ранее изгнан Эвфроном (у Ксенофонта — oi тгростОби фиуабвс), узнав о его приготовлениях и отъезде в Фивы, последовали за ним с твердым намерением любым путем помешать установлению альянса между тираном и фиванцами. «Когда они увидели, — продолжает Ксенофонт, — в каких близких отношениях находится Эвфрон с фиван-скими правителями, то некоторые из них, испугавшись, как бы он не добился исполнения своего замысла, пошли на отчаянное дело и закололи Эвфрона на фиванском акрополе, в присутствии совместно заседавших членов правительства и Совета».
Убийцы были немедленно задержаны и преданы на суд членов Совета. Беотархи, взявшие на себя роль обвинения, уличили убийц Эвфрона в самоуправстве и потребовали для них смертной казни. Обвиняемые, вопреки очевидному, отрицали свое участие в убийстве, и лишь один имел достаточно мужества, чтобы сознаться. При этом он произнес целую речь (она приводится у Ксенофонта), в которой доказывал, что поступил справедливо, и требовал для себя оправдания. Убийца напомнил фиванцам о прошлой измене и общей ненадежности Эвфрона. Яркими красками изобразил он тираническое правление Эвфрона в Сикионе и свой поступок сравнил с расправою, которую сами фиванцы в свое время учинили над тиранами Архием, Гипатом и их товарищами. Яркая речь этого человека возымела свое действие. Представители фиванской демократии, которые в массе своей не доверяли Эвфрону и, по-видимому, были даже рады тому, что, наконец, избавились от этого опасного авантюриста, признали, что Эвфрон понес заслуженную кару, и оправдали его убийц (Xen. Hell., VII, 3, 5-12).
Однако, оправдав убийц Эвфрона, фиванцы не выказали никакого желания привести их к власти: если Эвфрон был ненадежен, то этим заклятым олигархам и лаконофилам можно было доверять еще меньше.