По-видимому, с согласия фиванцев в Сикионе теперь утвердилась демократия, которая тем более должна была чувствовать себя законной преемницей тирании, что всем или, по крайней мере, многим была обязана этой последней. Одним из первых актов нового сикионского правительства был поэтому перевоз тела Эвфрона на родину. Покойный диктатор удостоился героических почестей: он был погребен на городской площади, вопреки древнему обычаю, запрещавшему хоронить мертвецов в пределах городских стен, и впредь его стали почитать как нового основателя города. Другим актом нового правительства явилось завершение начатого Эвфроном, но жизненно важного и для сикионской демократии дела: был заключен союз с Фивами. Верные этому союзу сикионцы сражались на стороне фиванцев в битве при Мантинее в 362 г.
Вообще продолжение начатого Эвфроном курса — против ла-конофильствующей аристократии, за союз с демократическими Фивами — было тем более естественным для сикионских демократов, что во главе их стояли или во всяком случае среди них пользовались большим влиянием люди, которые самым тесным образом были связаны с покойным правителем: его сын Адей, а затем его внук Эвфрон Младший. Весьма возможно, что именно усилиями Адея было доведено до конца начатое Эвфроном дело —заключение союза с Фивами13. Что касается Эвфрона Младшего, то он был последовательным противником Македонии. За свою деятельность он подвергался гонениям со стороны македонских ставленников в Сикионе, был изгнан, но с началом Ламийской войны вернулся и содействовал изгнанию македонского гарнизона и присоединению Сикиона к антимакедонской коалиции. Афиняне дважды — в 323/2 и 318/7 гг. (второй раз посмертно) — удостаивали его высшей похвалы в специально принятых постановлениях.
Таким образом, несомненно, что потомки Эвфрона играли видную роль в политической жизни Сикиона. Однако — и это надо особенно подчеркнуть во избежание каких-либо недоразумений — они были наследниками только политической линии, отнюдь не положения Эвфрона.