Однако карфагеняне успели высадиться и начали осаду Акра-ганта прежде, чем составилось союзное войско, а когда это последнее, наконец, выступило на помощь акрагантянам — на этот раз довольно большой отряд в 30 ООО пехоты и 5000 конницы под командованием Дафнэя (XIII, 86, 4 сл.), — то действовало оно не лучшим образом. Союзникам удалось разгромить выставленный карфагенянами заслон и соединиться с осажденными акрагантя-нами, однако свой успех они не сумели развить. Мало того, из-за преступной медлительности стратегов — командиров союзных и собственно акрагантских войск (акрагантские стратеги за эту свою медлительность подверглись даже обвинению в предательстве и были побиты камнями), а также из-за небрежного ведения войны на море греки очень скоро попали в трудное положение и вынуждены были оставить Акрагант.
Хотя размеры этой новой неудачи были поистине огромны, все же было бы антиисторично думать, что при тогдашнем своем партикуляризме и республиканском строе греки Сицилии фатально, так сказать, были обречены на поражения и что единственное спасение могло прийти от сильного вождя, от монарха-объединителя, который своей властью спаял бы разрозненные рыхлые общины в мощное единое целое1. Опыт Греко-персидских войн показал, что и полисные республики могли в принципе достигнуть единства и вести успешную борьбу с могущественным внешним врагом. Однако в конце V в. до н. э. греческие города Сицилии уже вступили в полосу социального кризиса. Признаками этого были и выступление Гермократа в Сиракузах в 408/7 г., и нервозность масс в Акраганте, и их расправа над стратегами в 406 г., и, наконец, те события в Сиракузах и в Геле, о которых мы сейчас будем говорить. В этих условиях первые же крупные неудачи развязали внутренние смуты, в результате которых оказалось возможным торжество тирании над республикой. Не республика вообще, а слабая республика демонстрировала свою несостоятельность в борьбе с карфагенским нашествием, и только это дало возможность тирании украсить себя одеждами защитницы национального дела.