Забота о поддержании гражданского мира нашла выражение прежде всего в признании незыблемости тех государственных порядков, которые существовали у участников договора к моменту его заключения. «И я не буду ниспровергать, — гласит соответствующая часть официальной присяги, — ни царской власти Филиппа и его потомков, ни государственных устройств, существовавших у всех участников, когда они приносили клятвы на верность миру». При этом бросается в глаза — по крайней мере в изложении Псевдо-Демосфена — выразительное запрещение любых действий, связа'нных с ломкою общественных отношений, если эти действия противоречили существующей конституции и служили целям переворота. По словам оратора, должностным лицам, призванным стоять на страже общих интересов, вменялось в обязанность «заботиться о том, чтобы в государствах — участниках мирного договора не применялись ни казни, ни изгнания вопреки установленным в этих государствах законам, ни отобрания в казну имуществ, ни передел земли, ни отмена долгов, ни освобождение рабов в целях государственного переворота».
Что все эти запреты, ставившие предел социально-политическим смутам, должны были в конечном счете содействовать благополучию состоятельных слоев гражданского общества, в этом сомневаться не приходится. С этой точки зрения социальный характер установлений о гражданском мире бесспорен. Однако из этого вовсе не следует, что в самый момент заключения договора эти установления имели в виду прежде всего социальные интересы состоятельной верхушки греческого общества. Не надо забывать о том, что Коринфский конгресс был заключительным эпизодом вполне определенной политической борьбы, а не социальной революции (или контрреволюции), и положение, которое он должен был оформить, было именно положением политическим, с уже установившимися отношениями господства и подчинения.
С точки зрения главного устроителя Коринфского конгресса — македонского царя Филиппа, было важно прежде всего закрепить достигнутое политическое положение, подтвердить незыблемость македонской супрематии, нерушимость установленных или санкционированных македонским царем порядков.