У этой церкви два выхода: боковой (на улицу Парионе) и главный, через который можно вернуться на площадь с колонной. Здесь стоит палаццо Бартолини-Салимбени (Palazzo Bartolini Salimbeni, piazza Santa Trinita 1). На его фасаде среди фамильных маков имеется латинская надпись: "Carpere promptius quam imitari" ("Критиковать легче, чем подражать"). Согласно легенде, это был ответ архитектора Баччо д Аньоло на критику современников, утверждавших, что дворец у него получился похожим на церковь.
Церковь Санта-Тринита (Santa Trinità)
пн-сб 8.00-12.00, 16.00-19.00, вс 16.00-19.001109369
Площадь, где возвышается колонна, называется Санта-Тринита (Santa Trinità) в честь стоящей на ней церкви Санта-Тринита, Святой Троицы. Церковь, между прочим, одна из самых древних и знаменитых во Флоренции: XI-XIV веков, хотя фасад был основательно перестроен в 1593-1594 годах. Она принадлежала богатому и могущественному ордену валломброзианцев, основанному в 1038 году. До того как стать святым, основатель ордена Джованни Гуальберто был благородным рыцарем из рода Висдомини и вел подобающе бурную жизнь. Но как-то собрался мстить убийце родного брата и, уже отправляясь на схватку, увидел, как с распятия кивнул Христос. И в результате устроил монашеский орден, специальностью которого было уговаривать богачей отречься от нажитого и вести праведную жизнь. На вырученные деньги возвели огромное аббатство в Валломброзе, а ту самую икону, с которой все началось, из Сан-Миниато перенесли в Санта-Тринита - она висит в капелле Фикоцци (Cappella Ficozzi), справа от главного алтаря.
Но самое интересное в церкви Санта-Тринита - капелла Сассетти. Ее целиком расписал Доменико Гирландайо (1483-1486), изобразив помимо упомянутой в IV песне "Энеиды" Сивиллы Тибуртинской, предрекающей Августу наступление христианской эры, и заданных заказчиком сюжетов из жития святого Франциска Ассизского, невероятное количество собственных современников. Например, в самой верхней сцене, где папа Гонорий III одобряет устав францисканского ордена, запечатлен Лоренцо Великолепный, причем не красавцем-кавалером, как то было принято среди придворных художников, а таким, каким он был на самом деле: угрюмым и кривоносым.