Следующее здание по бульвару Грасии было построено архитектором Ровирой в 1899 году для художника Рамона Казаса, слывшего парижской штучкой и одной из двух звезд каталонской живописи (второй был его друг Сантьяго Руссиньоль, тоже парижская штучка). С 1941 года здание принадлежит магазину Vinçon, важнейшему святилищу вечной барселонской мании — дизайна (в случае «Винсона» — дизайна интерье-ров). Даже если шопинг вас не интересует, зайти все же стоит — ради Sala Vinçon, в которой проходят вы-ставки дизайнеров уровня Филиппа Старка, ради отреставрированной квартиры Казаса в бельэтаже или же ради террасы с садовой мебелью, над которой нависает удивительно мрачный задний фасад Педреры.
Бульвар Грасии заканчивается обелиском на транспортной развязке площади Хуана Карлоса I (plaça Joan Carles I). Официально здесь проходит граница между Эщампле и Грасией — однако дух Грасии, старого рабоче-цыганско-анархистского предместья, пока еще не чувствуется. По оси бульвара площадь с обелиском продолжается небольшим сквером (Jardins Salvador Espriu), за которым проезжая часть заметно сужается, переходя в улицу Гран-де-Грасия (Gran de Gràcia). Этот резкий перепад ширины определяет не-обычную конфигурацию мраморного фасада дома Фустер (Сasa Fuster; Gran de Gràcia, 132) Думенека-и-Мунтане. Дом у Думенека вышел холодным риторическим упражнением, в котором весь набор фигур архи-тектурной речи того времени — эркеры, башни, колонны со скульптурными капителями, есть даже мансар-ды, которых Думенек никогда не строил, — подчинен решению формальной проблемы (кривизна участка). Может быть, поэтому здание не производит впечатления, которого ждешь от последней работы великого архитектора: закончив его в 1912 году, Думенек ушел в политику.

Золотой квадрат
План Серда не предполагал привилегированных кварталов, однако Эщампле не получилось связным еди-ным пространством хотя бы потому, что ровно посередине через весь новый город инженера Серда прохо-дила железная дорога в фешенебельный пригород Сарья (Sarrià).