Г. Халун вполне обоснованно предложил относить первое передвижение юечжей к периоду 174—160 гг., второе —к 133—129 гг. до н. э.79. Племена сэ отождествляются с саками; усуни, как было отмечено, могут рассматриваться как носители «тохарских» диалектов, ис-седоны Геродота. Возможно, что какая-то часть усуней соответствует асианам (asianoi), названным у Помпея Трога среди племен, завоевавших Греко-Бактрийское царство80. Более поздние формы названий, такие, как tugr, arsin и другие, представленные в уйгурских и согдийских текстах, обстоятельно разъяснены В. Б. Хеннингом. Источники не дают возможности определить, на каком языке говорили юечжи; до нас дошли лишь памятники сакских и «тохарских» диалектов Восточного Туркестана и иранского языка коренного населения Бак-трии (Тохаристана). Как и в других случаях, на территории областей с оседлым населением из Центральной Азии вместе с основными завоевателями проникли группы, осколки племен или племенных союзов, весьма различные по этносу и языку.
В заключение следует подчеркнуть, что роль иранских народов и влияние их культуры на территориях Центральной Азии и Сибири были весьма значительны. Со времени нашесг-вий гуннов, особенно в III—IV вв. н. э., на передний план выдвигаются алтайские народы, позднее наступает эпоха все усиливающегося тюркского влияния — не только в Восточном и Западном Туркестане, но и на юге России, в Азербайджане и в Малой Азии. Не следует забывать и о дардских или индо-арий-ских языках, которые могли попасть на территорию Центральной Азии в глубокой древности. Однако в дотюркский период ираноязычные народы составляли основную часть населения Центральной Азии.

Греко-бактрийцы
В XIX в., когда язык Авесты нередко определялся как древнебактрийский, делались попытки реконструкции картины жизни древней Бактрии по данным Авесты. Мы не будем повторять эти попытки; отметим лишь, что авестийские тексты могут быть использованы для сопоставления с археологическими материалами и данными других источников.