Враги сошлись, была сеча злая; пе-ченеги, стоявшие за озером, не могли помочь Святополку, который был при-тиснут с своею дружиною к озеру, принужден вступить на лед, лед обломил-ся, и Ярослав одолел. Святополк бежал в Польшу, а Ярослав сел в Киеве на столе отцовском и дедовском, проживя на севере 28 лет. Новгородцы были отпущены домой и оделены щедро: старосты получили по 10 гривен, смерды - по гривне, а горожане все - по 10.
Но Святополк был жив, и потому Ярослав не мог успокоиться. Для Болес-лава польского открылись такие же теперь виды на восток, какие он имел прежде на запад; на Руси, как прежде у чехов, семейные раздоры приглаша-ли его к посредничеству и к утверждению своего влияния, тем более, что теперь Болеслав должен был помочь своему зятю. Он воспользовался благоп-риятным случаем: по его наущению печенеги напали на Киев; под самым го-родом была злая сеча; едва к вечеру Ярослав мог прогнать варваров. С своей стороны Ярослав выступил к польским границам, заключив союз с вра-гом Болеславовым, императором Генрихом II; но поход русского князя кон-чился неудачною осадою Бреста; поход императора против Болеслава также не удался, он принужден был заключить с ним мир и, желая избавиться от опасного врага, обратить его деятельность на восток, сам советовал ему вооружиться против русского князя. В 1017 году Болеслав выступил в по-ход, усилив свое войско 300 немцев, 500 венгров и 1000 печенегов, и 22 июля достиг берегов Буга, разделявшего польские владения от русских;
Ярослав ждал его на другом берегу с русью (жителями Южной Руси), выряга-ми и славянами (новгородцами). Здесь повторилось то же явление, какое видели на берегах Днепра у Любеча: воевода Ярославов Будый, ездя по бе-регу, начал смеяться над Болеславом; он кричал ему:»Вот мы тебе проткнем палкою брюхо твое толстое!» Был Болеслав, говорит летопись, велик и тя-жел, так что и на коне с трудом мог сидеть, но зато был смышлен.