Иоанн продолжал: «Моя просьба в том, чтоб королевна стояла заодно со мною на литовского, шведского и датского; литовский и шведский - мои главные недруги, а с датским можно и помириться: тот мне не самый недруг». Боус отвечал: «Если дашь английским гостям прежнюю грамоту, то королевна будет с тобою заодно на литовского и шведского; отправь к ней за этим послов, которые вместе и девиц посмотрят». Иоанн велел спросить у посла: «Если государь все морские пристанища уступит англичанам, то он напишет ли в договорной грамоте, что королевне быть с государем на литовского и шведского заодно?» Боус отказался за неимением наказа, причем сказал: «Государь хочет, чтоб королевна была с ним заодно на литовского, чтоб Ливонию взять; но королевна набожна: она не взяла ни Нидерландов, ни Франции, которые ей отдавались; Ливония исстари ли вотчина государева?» Иоанн оскорбился этим сомнением в справедливости его требований и отвечал, что он сестру свою, Елисавету королевну, не в судьи просит между собою и литовским королем; хочет он того, чтоб она была с ним заодно против тех, которые его вотчину, Ливонскую землю, извоевали.
На этом прекратились переговоры с английским послом; из них мы видим, что Иоанн готов уступить англичанам право исключительной торговли, что, по его собственным словам, было тяжелее дани, лишь бы только приобрести деятельный союз европейского государства против главных своих недругов, отнявших у него Ливонию. Понятно, что он искал союза и с Австрийским домом против Батория, но и в этом искании он не имел никакого успеха. Сын и наследник Максимилиана II, Рудольф II, прислал известить царя о смерти отцовской, изъявляя надежду, что Иоанн не убавит к нему и двору Австрийскому того верного, доброго, прямого, родственного расположения, какое оказывал к Максимилиану; но тут же обращался с просьбою, чтоб царь не велел бедных ливонцев войною обижать. Царь отправил к Рудольфу посланника Квашнина с объявлением, что хочет быть с ним в таком же братстве и любви, как и с отцом его, и стоять на всех недругов заодно.