Недовольство в народе засилием олигархов послужило основанием для роста демократической оппозиции, которая, выступая против господства олигархии, одновременно должна была ратовать и за разрыв со Спартой. По-видимому, первые ростки оппозиционных настроений стали заметны в Сикионе еще в V в., во время Пелопоннесской войны. Недаром спартанцы, занимаясь устроением пелопоннесских дел после разгрома аргосско-манти-нейско-афинской коалиции (в 418 г.), сочли необходимым вмешаться и во внутренние дела союзного с ними Сикиона и содействовали еще большему утверждению здесь власти дружественных им олигархов (Thuc, V, 81, 2). ,
В последующие десятилетия господство проспартански настроенной олигархии было безраздельным, однако подспудный рост недовольства продолжался. В этих условиях достаточно было какого-либо внешнего толчка, чтобы ситуация сразу же обострилась. Действительно, после Левктр оппозиция немедленно подняла голову, и была даже предпринята попытка государственного переворота, однако правящей олигархии удалось справиться с опасностью и начавшееся движение было потоплено в крови (Diod., XV, 40, 4).
Тем не менее, хотя угроза немедленной внутренней революции была устранена, положение в целом оставалось весьма тревожным. Могущество извечной покровительницы олигархов Спарты было сломлено и ширившееся в Пелопоннесе демократическое и освободительное движение могло рано или поздно захлестнуть и Сикион. В этих условиях сикионская олигархия должна была искать себе новых покровителей и защитников. Весьма возможно поэтому, что уже зимой 371/70 г., когда Афины, пытавшиеся занять место Спарты в Пелопоннесе, выступили с инициативою заключения нового договора о всеобщем мире и союзе между ними и всеми желающими (т. е. в первую очередь государствами Пелопоннеса), среди прочих пелопоннесских делегатов на конгресс в Афины явились и представители от Сикиона (ср.: Xen. Hell., VI, 5, 1-3).
Однако если правящая группировка в Сикионе действительно рассчитывала обрести уверенность, примкнув к Афинам, то эти расчеты были иллюзорны.