Разумеется, последнее обстоятельство можно рассматривать не только как выражение административной централизации, но и как сильнейшее ограничение суверенитета ранее вполне автономных общин. Что эти общины не располагали правом самостоятельного ведения внешней политики, это также очевидно, и яркое подтверждение тому можно найти в процедуре заключения союзного договора с Афинами. Единственным правомочным партнером афинян здесь выступает Дионисий со своими потомками, тогда как органы сиракузской общины фигурируют лишь в качестве дополнительных гарантов, а прочие города архе и вовсе лишены какого бы то ни было представительства и, очевидно, целиком растворились в объектной категории владений Дионисия.
Было ли достигнуто таким путем интегральное единство подчиненных Дионисием городов, племен и территорий? Были ли уже тогда выработаны в полном объеме соответствующие организационные формы и правовые представления, включая понятие единого сицилийского гражданства? Предположение в таком духе было высказано У. Карштедтом на основании одной афинской надписи, относящейся к началу IV в. до н. э. и содержащей постановление о даровании ателии некоему сицилийцу. По мнению Карштедта, в этом сицилийце надо видеть «подданного того государства, над которым властвовал в качестве архонта Сицилии Дионисий».
Мы думаем, что для таких далеких заключений достаточных оснований пока нет. Сделанное Дионисием надо рассматривать, скорее, как приступ к созданию правильной державной организации. Однако нельзя отрицать того, что этот приступ был весьма эффективен. Построенное сицилийским властителем здание оказалось достаточно прочным, чтобы пережить своего творца и продолжить существование даже при его слабохарактерном и малоинициативном преемнике.
Завершая обзор истории и анализ структуры государства Дионисия, отметим самое главное: здесь мы сталкиваемся с особым вариантом свершавшегося повсеместно в греческом мире перехода от собственно полисного государства к государству державно-территориальному.