Однако выиграли от этого не те, кто с самого начала добивался уничтожения фокидян, выиграли не беотийцы и не их союзники, а вмешавшийся под конец македонский царь, который теперь крепко стоял в центре Эллады и в любой момент мог обрушиться и на Беотию, и на другие еще независимые общины. Новые военные и политические успехи Филиппа — распространение македонского влияния на Эпир, освоение и преобразование Фракии в настоящую македонскую провинцию, союз с Гермием, правителем города Атарнея в Эолиде, и подготовка, таким образом, плацдарма для вторжения в Азию, нападение на Перинф и каперство в проливах пробудили, наконец, от спячки значительную часть греческих полисов, которые сплотились вокруг Афин в антимакедонскую коалицию. А когда Филипп, воспользовавшись новой распрей среди греков (дело амфисских локров), под все тем же предлогом защиты интересов Дельфийской амфиктионии вторгся в Среднюю Грецию, к антимакедонскому союзу примкнули и беотийцы, и дело дошло до открытого фронтального столкновения между Македонией и массою греческих полисов во главе с Афинами и Фивами (Спарта воздержалась от участия в этом выступлении).
Спор был решен в роковом для греков сражении при Херо-нее (1 сентября 338 г.). Победа македонского царя над союзным греческим войском, ядро которого составляли афиняне и фиван-цы, была столь полной, а потери союзников — столь значительными, что ни о каком продолжении борьбы со стороны греков и речи быть не могло. Теперь Филипп был хозяином в Элладе, и он, разумеется, поспешил закрепить результаты военной победы соответствующим политическим урегулированием. При этом, опираясь на авторитет победителя и на реальную силу, он действовал решительно, но гибко, соразмеряя степень давления не только с ближайшими военно-политическими интересами, но и с политическим весом отдельных греческих полисов, а более всего стремясь к тому, чтобы установившаяся де-факто македонская гегемония была надлежащим образом оформлена и закреплена общим политическим соглашением.