Ее руководители, собравшись в Венеции в 1177 г., заявили, что борются против императора во имя «чести и свободы Италии». По словам хрониста, «города, давшие клятву друг другу, стали все как одно тело». Вторая «ломбардская» лига существовала около 30 лет. Обе лиги функционировали и в дни мира, после исчезновения императорской угрозы.
Военные блоки подкреплялись валютными договорами и торговым арбитражем, в Совете лиги обсуждались и внутренние дела ее членов.
Милан, Пиза, Павия, Падуя, Флоренция и др. охотно именовали себя «вторым Римом», «дочерью Рима» и т. п. В глазах современников Italia — это не только «итальянское королевство», но и Апеннинский полуостров, жители которого («латиняне») сродни по античному происхождению, языку и нравам. Клич «Долой немцев!» составил первую связную фразу в горькой повести итальянского патриотизма, которому уже Данте сумел дать осознанное и высокое выражение.
Конечно, флорентийский изгнанник видел намного зорче и дальше, чем другие. Но каким бы смутным ни было национальное чувство в душах его читателей, знаменитые слова «Италия, раба, скор-бей очаг, в великой буре судно без кормила» — обращены именно к ним и рассчитаны на понимание. Это не значит, что мы вправе поставить знак равенства между патриотизмом XIV и XIX вв. Разумеется, есть неизмеримая дистанция между дантовскими инвективами и истолкованием их у Сильвио Пеллико или Мадзини. Не стоит увлекаться: ведь средневековый сепаратизм оказался гораздо весомей национального самосознания. Призывы Данте и Петрарки, как известно, не помогли.
Однако, важно одно: итальянская раздробленность была не фатальным абсолютом, а постепенно выработанным результатом столкновения противоречивых исторических тенденций. Причем преграды заключались не только в недостаточности экономических связей, конкуренции на внешних рынках, неравномерности развития и расхождении местных интересов. Это в порядке вещей. При складывании национальных государств всегда бушуют центробежные потоки.