Провозглашением общего мира и созданием нового греко-македонского союза была исчерпана повестка первой сессии Коринфского конгресса. Следующая сессия, рассказ о которой содержится у Диодора (XVI, 89, 2 сл.), открылась несколько времени спустя, после того как первые принципиальные решения конгресса были одобрены и ратифицированы участниками договора. По подсчетам Вилькена, новая сессия открылась примерно в начале лета 337 г.26; она должна была обсудить вопрос о войне с Персией.
Как убедительно показали Ю. Кэрст и У. Вилькен, война с Персией диктовалась македонскими державными интересами. Захват фракийских земель и выход македонцев на побережье Бос-пора, Пропонтиды и Геллеспонта привели их в непосредственное соприкосновение с персами, которые должны были с тревогой следить за распространением македонской власти в сторону Азии. Вмешательство персидских сатрапов в войну Филиппа с пропон-тидскими греками и помощь, которую они оказали в 340 г. осажденному Перинфу, показали, до какой степени Персия не склонна была ограничиваться ролью стороннего наблюдателя. С другой стороны, создание Филиппом новой эллинской лиги под собственным руководством означало полную ликвидацию существовавшей еще со времени Анталкидова мира политической системы, при которой за персидским царем все время сохранялось значение высшего арбитра и авторитета в Греции. Все это — и обоснование Македонской державы в новых границах, и утверждение македонского царя в качестве нового гегемона Эллады — неизбежно вело к войне с Персией. Лишь победоносная война с этой сверхдержавой могла дать македонскому царю гарантию надежности всех достигнутых успехов.
Впрочем, помимо ближайших политических интересов, к войне с Персией могли толкать македонского царя и более общие соображения. Филипп не мог не понимать, что прочное утверждение македонской гегемонии над привыкшими к свободе и независимости эллинами будет невозможно без соответствующего оправдания, например, необходимостью выполнения большой «национальной» задачи.