В самом этом решении ничего необычного не было; так нередко поступали греческие полисы в условиях большой внешней опасности. Однако эта, как казалось, весьма оправданная мера по существу таила в себе большую опасность для Сиракузской республики, ибо среди изгнанников большинство в данном случае несомненно составляли те, кто в свое время был осужден за участие в выступлении Гер-мократа. Эти люди и раньше были связаны с Дионисием, а теперь тем более, как он правильно рассчитывал, они должны были составить его личную партию и из благодарности за возвращение, и потому также, что лишь через него они могли надеяться получить обратно конфискованное имущество и отомстить врагам.
Как демагогу, метящему в тираны, Дионисию было мало, однако, обзавестись в городе свитою друзей. Важно было установить еще прочную связь с войском, подчинять его своему влиянию, сделать его послушным своей воле. Случай скоро помог Дионисию сделать важный шаг в этом направлении . Из Гелы прибыло послание с просьбой ввиду грозящего наступления карфагенян прислать вдобавок к уже ранее отправленному сиракузянами отряду под командованием спартанского кондотьера Дексиппа новое солидное подкрепление. В Гелу был отряжен с отрядом в 2000 пехотинцев и 400 всадников Дионисий (очевидно, в начале 405 г.). Он застал в Геле гражданскую смуту — богачей в распре с народной массой (тоис; ейтгорштатоис атаоча£оутас тгрое TOV Sfjjiov), что, весьма вероятно, было связано не только с общим накалом социальных противоречий, но и более конкретно — с трудностями содержания воинов Дексиппа, которым сиракузское правительство задерживало выплату жалованья.
Дионисий решительно вмешался в эти распри, выступил в народном собрании гелойцев с обвинениями по адресу богачей, добился их осуждения и казни , а из конфискованного у них имущества выплатил задолженные суммы воинам Дексиппа. Одновременно он обещал и тем воинам, которые прибыли с ним из Сиракуз, что добьется для них удвоения назначенного им от казны жалованья.