Эти подозрения насчет Алкивиада никогда совершенно не умирали; понятно, что необычайная популярность и авторитет, которые он снова приобрел в 411—408 гг., и необычайные почести и назначения, которых он удостоился по возвращении в Афины, вновь разбудили старые страхи. Выше мы уже привели свидетельство Плутарха о том, как сильно были обеспокоены влиятельнейшие граждане города и с какой готовностью они шли на все уступки Алкивиаду, лишь бы только поскорее выпроводить его из Афин. Важным дополнением к этому является то, что нам известно об обстоятельствах последовавшего вскоре затем нового смещения Алкивиада. По свидетельству Ксенофонта, причиной этого было раздражение афинян против Алкивиада после неудачи при Нотии, которую они приписывали его небрежности и распущенности (Xen. Hell., I, 5, 16). Психологические основания столь резкой перемены в отношении афинян к своему любимцу очевидны. Алкивиада погубила, как это ни парадоксально, его же собственная невероятная популярность. Уж слишком безгранична была у массы афинян вера в его силу и способности, и поэтому любую неудачу, даже такую случайную и незначительную, как при Нотии, они готовы были приписать отсутствию у Алкивиада доброй воли (ср.: Plut. Ale, 35, 3 сл.; Nepos. Ale, 7, 1 сл.).
Однако, помимо разочарования, были и другие обстоятельства, содействовавшие падению Алкивиада; о них мы узнаем из более обстоятельного, опирающегося на свидетельства Эфора, рассказа Диодора (Diod., XIII, 71—74). Согласно Диодору, было по крайней мере два повода к обвинению и смещению Алкивиада — насилия его по отношению к союзным городам, в частности против малоазийской Кимы, и случившееся в его отсутствие поражение афинского флота при Нотии. Соответственно было две группы обвинителей — союзники-кимейцы и «некоторые из воинов, находившихся на Самосе» (о недовольстве Алкивиадом в афинском флоте говорят также Ксенофонт [Hell., I, 5, 17] и Плутарх [Ale, 36, 1]; по Плутарху [1. с], делегацию недовольных возглавлял Фрасибул, сын Фрасона). Одни обвиняли Алкивиада в причинении обид союзным городам, другие — в нелояльности по отношению к собственному городу.