Но и отпустивши Ржевского с решительным отказом, литовские паны велели везти его тихо, все поджидая вестей из Польши, и велели везти не мешкая только тогда, как узнали, что Сигизмунд уже короновался.
Паны литовские имели право медлить и ждать вестей из Польши, потому что
оба соперника - Сигизмунд и Максимилиан не хотели уступить друг другу без
кровопролития. Максимилиан приблизился к Кракову, но принужден был
отступить, после неудачной попытки овладеть городом. Сигизмунд
беспрепятственно вступил в Краков и короновался; Замойский двинулся за удалившимся Максимилианом, и при Бычине, в Силезии, взял его в плен после кровопролитного сражения. Так исполнились, по-видимому, замыслы Замойского, грозившие бедою Москве. Но у Замойского была одна судьба с Баторием. Стремления Батория шли наперекор всей истории того государства, где он призван был царствовать; стремления Замойского шли наперекор великому движению, господствовавшему тогда во всей Европе, и понятно, что дело знаменитого канцлера и гетмана обратилось немедленно против него самого.
Замойский надеялся, что при соединении двух могущественных государств,
Польши и Швеции, «Сигизмунд если не всем Московским государством овладеет,
то по меньшей мере возьмет Псков и Смоленск, а военными кораблями шведскими
загородит морскую дорогу в Белое море, отчего Московскому государству
великий убыток будет». Но на первом плане тогда в Европе было религиозное
движение; новый король польский, наследный принц шведский, долженствовавший
поэтому соединить оба государства под одною державою, был подобно Фердинанду
II австрийскому, вполне человек своего времени, человек, которым
господствующий интерес времени владел неограниченно. Сигизмунд был
ревностный католик и хотел доставить торжество своему исповеданию всюду, во
что бы то ни стало, все поступки его естественно и необходимо вытекали из
того положения, в какое он, по убеждениям своим, поставил себя относительно
господствующего интереса времени. Как ревностный католик, Сигизмунд стал
одним из главных деятелей католического противодействия и потому сильно
сочувствовал учреждению, имевшему целию торжество католицизма над всеми
другими христианскими исповеданиями, сильно сочувствовал иезуитам,
подчинялся их внушениям. Будучи похож на Фердинанда II и нисколько не похож
на Генриха IV, французского, Сигизмунд не был способен к сделкам в деле
веры: ставши королем шведским, он не хотел позволить, чтоб в Швеции
господствовал протестантизм, вследствие этого потерял отцовский престол и
вмести соединения произвел ожесточенную борьбу между Швецией и Польшею:
также точно потом он не мог позволить сыну своему Владиславу принять
православие и тем самым заставил жителей Московского государства встать как
один человек против поляков; в областях польских и литовских он не мог быть
равнодушен относительно диссидентов и, поддерживая унию, приготовил
отпадение Малороссии: в отношении к западным соседям он не мог не
сочувствовать католическим стремлениям Австрийского дома, и потому из соперника немедленно сделался ему другом и союзником. Так жестоко обмануты были все надежды Замойского. |
