Да и само дарение рассмотренного выше типа уходит корнями в архаические нормы обычного права лангобардов, в которое вторгаются новые явления в виде частичной возможности отчуждения объекта дарения. Наряду с этим уже возникают иные дарения, а именно дарения патрона своим подзащитным — как свободным, так и вольноотпущенникам, которые представляют собой переход к новому типу дарений.
В отличие от рассмотренных выше ранних форм дарения по обычному праву, Эдикт Ротари изображает такой новый тип земельного дарения, которое носит характер срочного условного пожалования свободному лангобарду со стороны герцога или частного лица и связано с усилением королевской власти. Отличительная черта этого пожалования заключается в том, что оно становится недействительным с прекращением службы получателя в пользу дарителя и с переменой получателем места жительства. Эдикт начинает описание условий пожалования с разрешения короля каждому свободному человеку со своими ближайшими родственниками (cum fara sua) переселяться в пределах Лангобардского королевства, куда угодно; но если переселенец получил перед тем какое-либо пожалование или дарение от герцога или другого свободного в прежнем месте жительства, то он должен возвратить объект пожалования дарителю или его наследникам. Очевидно, в данном случае речь идет о переселении какого-то свободного человека, коммендировавшегося герцогу или частному лицу, а может быть, и самому королю, и ставшего его подзащитным или газиндом (дружинником), вследствие чего для его переселения понадобилась особая «охранная грамота» короля. Однако простой свободный мог переселиться и без разрешения короля, а также при отсутствии какого бы то ни было пожалования. Связь того и другого имеет в виду специфический случай переселения газинда или подзащитного. Но из описания этого случая мы узнаем о зарождении условных земельных пожалований. Если дарение по обычному праву является показателем имущественной дифференциации внутри общины, то условные срочные пожалования со стороны короля, герцогов или патронов в пользу их подзащитных отражают начало процесса разложения общины извне под давлением возникающего землевладения высшего слоя лангобардского общества (вспомним упомянутое выше предоставление имущества, приобретенного на королевской службе, в качестве индивидуальной собственности одному из братьев, ведущих совместное хозяйство).