Впрочем, не исключено, что эти общины могли вносить своего рода союзническую подать, в качестве вклада в общее военное дело, как это было в Афинском морском союзе, однако никаких точных подтверждений этому у нас нет.
На ином положении находились те туземные и греческие общины, чье значение было недостаточным, чтобы остаться на уровне равноправных партнеров, и чья судьба решалась волею более сильного. К этой категории помимо ряда сикульских общин (тех именно, с кем Дионисий мог посчитать необязательным заключать или возобновлять договоры при их окончательном подчинении в 395— 392 гг.) относилась еще большая часть подчиненных тирану греческих городов: в Сицилии — Камарина, Гела, Акрагант, Сели-нунт и Гимера (до мира, завершившего 3-ю Карфагенскую войну, когда два эти города снова перешли под власть карфагенян), далее Липары, Милы и Мессана (до ее превращения в колонию), в Италии — Кротон и ранее подчиненные ему городки.
Формально эти общины могли считаться союзными, но по существу их положение напоминало скорее положение подданных, чем равноправных союзников. В эти города Дионисий при необходимости без церемоний вводил свои гарнизоны (см. для Гимеры/Ферм — Aen. Tact., 10, 22), несомненно облагал их более или менее постоянным три-бутом, требовал выполнения различных других повинностей, в том числе поставки по разнарядке (ката ттрбсттауца) мастеров оружейного дела (Diod., XIV, 41, 3) и воинов для вспомогательных отрядов (XIV, 44, 2). ати города также сохраняли известную внутреннюю автономию, однако здесь Дионисий решительно вмешивался в социальные отношения, стараясь — и, вопреки Платону, небезуспешно — создать в каждом из них слой преданных ему людей.
Мы располагаем свидетельствами по крайней мере о двух таких вмешательствах Дионисия во внутренние дела городов, оказавшихся в той или иной степени под его контролем. Один раз это было в Геле, где он помог демосу расправиться с богачами (Diod., XIII, 93).