В сравнительно более мирном XI веке образовалось избыточное рыцарство, плохо обеспеченное и воинственное, не знавшее, куда себя девать. То была общеевропейская проблема, отчасти решенная крестовыми походами. В Северной и Средней Италии рыцарство неизменно тяготело к городам, остававшимся военно-административными центрами. Мелких феодалов привлекали сюда епископская курия и городской рынок. Их дела в контадо шли неважно. Правда, в 1037 г. указ Конрада II превратил их бенефиции в наследственные лены. Но продолжались и дробление поместий, и произвол крупной знати (преимущественно немецкого происхождения).
В последнем пункте настроения рыцарей совпадали с желаниями купцов и ремесленников. А главное — осевшие в городе вальвассоры, сохраняя в целом феодальный облик, очень рано сами стали проникаться торгово-ростовщическими интересами. Уже в XII в. закладывался фундамент будущего процветания знаменитых компаний Буонсиньори, Толомеи, Скали или Фрескобальди. Недаром на мошне каждого ростовщика, встреченного Данте в Седьмом круге ада, красовался древний дворянский герб. Хронист Стефани противопоставлял «городских нобилей» (nobili della citi'a) и знать контадо (nobili di fuori). В Милане это размежевание было почти символически подчеркнуто событиями 1040—1041 гг., когда Ари-берт со своими «капитанами» бежал и, опираясь на контадо, осадил город, защищаемый вальвассорами и «популярами».
В Тоскане или Романье грань между двумя категориями феодалов выглядит еще более четко — но лишь до середины XII в. По мере принудительного водворения знати контадо в город обстановка осложнялась. Раньше сплоченные горожане воевали с окрестными замками. Теперь борьба блока мелких нобилей и пополанов против знати перешла на городские улицы. Однако главная суть борьбы не изменилась. Переменились декорации, но на сцене остались прежние актеры. И даже в декорациях заметна преемственность. Переселившиеся феодалы воздвигали огромные дома-крепости с высокими башнями (до 120 и более локтей), зубцы которых напоминали замки контадо.