Зал там, правда, что надо, но технических помещений категорически не хватало, и в январе 2002 года здание Ла Скала закрылось на трехлетнюю многомиллионную реконструкцию. На улице Верди появились заборы и леса, сценическую коробку снесли, но к сезону 2004-2005 годов подрядчики вернули меломанам все, включая уникальную акустику и ручные архаичные механизмы сцены. Театр приобрел еще одну сцену и огромный ящик на крыше, но потерял бессменного худрука Риккардо Мути, павшего жертвой интриг и скандалов.
Маловпечатляющий фасад театра, как уже упоминалось, объясняется тем, что никакой площади в конце XVIII века здесь не было и не предусматривалось. Строить же архитектору Джузеппе Пьермарини пришлось всего за 15 месяцев: предыдущий театр «Салон Маргариты», размещавшийся прямо в Королевском дворце, сгорел дотла, и меломаны проявляли страшное нетерпение. Собственно, они-то и оплатили работы, а заодно нашли и место для строительства новой оперы: сбросились и купили участок, где некогда стояла церковь Санта-Мария-делла-Скала; шероховатый мрамор ее колонн и сейчас можно пощупать в подвальных помещениях за главной сценой театра.
Театр открылся в 1778 году оперой Сальери «Признанная Европа» («L’Europa Riconosciuta»). В малом зале стали давать небольшие представления, на большой сцене ставились оперы, а в партере, чтобы поразвлечь благородную публику из лож, иногда даже устраивали травлю быков. Входы в аристократические ложи и в стоячий партер, предназначенный для плебса, спланированы так, чтобы зрители никоим образом не смешивались. Ложи представляли собой нечто вроде современного клуба: в них устраивали ужины, деловые встречи и любовные свидания. Отходы при этом выплескивались прямо на улицу: туалетов в театральных зданиях предусмотрено не было. Равно как и оркестровой ямы – она появилась в Ла Скала лишь в 1907 году, а до тех пор оркестр сидел практически в партере, за невысоким барьерчиком. Зато уже в XVIII веке на чердаке над зрительным залом установили резервуары с водой – на случай, если вдруг загорятся деревянные ярусы или сцена. Такая (явно австрийская) предусмотрительность позволила даже оборудовать в одной из лож бельэтажа камин.