Еще в конце 1970-х годов на его улицах нельзя было встретить ни одного иностранца, и в долгие зимние вечера узкий круг художников и писателей-диссидентов собирался в кафе и барах, чтобы жаловаться, злиться и думать. Страна не доверяла им, как не доверяла и своей много возомнившей о себе столице. И некоторые брали билет на поезд, который шел отсюда в Европу, - в один конец.

Но это была не Москва.
Вы почувствуете себя в Вене как дома. У нас общий византийский двуглавый орел и похожая кухня. Как и Россия, Австрия определяет себя по отношению к Германии; как и Россия, она на стороне Обломова, а не Штольца. Национальный австрийский герой - "милый Августин", который провел всю эпидемию чумы в трактире и потому выжил. Сегодня Вена - мягкая, ославянившаяся Германия, веселая, живая, толерантная; здесь просто быть другим или даже быть никем, здесь есть большое пространство для чудачества, что и составляет счастье путешественника. Очень долго это была всего лишь дальняя граница Европы: "Дикий Запад к востоку от рая", - как сказал один современный художник. Вена - это Запад, но не норма его, а экзотика. Во многом она занимает то место, которое всегда хотела занимать в Европе Россия. Именно поэтому нам тут так хорошо.

Еще здесь есть история: она не была тут срыта до основания. Прошлое всегда рядом, всегда просвечивает в настоящем. Старые вывески не уничтожены. Старые могилы не разрыты. Это называется традицией; на плечах города лежит тяжкий груз мифов. Вена - воображаемая столица многих воображаемых государств: сначала придуманной Священной Римской империи, потом хрупкой Австро-Венгрии, потом так и не собравшейся воедино Центральной Европы. Все пространство между Россией и Веной занимает Атлантида погибшей культуры идиш - недостающее между нами звено. В 1970-е годы именно на этой "нейтральной полосе" делали первую остановку самолеты с советскими эмигрантами.