Тогда велено было боярам и воеводам стать со всеми людьми в обозе; в большом полку был воеводою князь Феодор Иванович Мстиславский, в правой руке - князь Никита Романович Трубецкой, в передовом полку - князь Тимофей Романович Трубецкой, в левой руке - князь Василий Черкасский; у каждого из трех первых воевод были в товарищах по Годунову: у Мстиславского - сам Борис, у Никиты Трубецкого - Степан Васильевич Годунов, у Тимофея Трубецкого - Иван Васильевич Годунов; кроме того, у Мстиславского и Бориса Годунова в прибылых в Думе были кравчий Александр Никитич Романов, окольничий Андрей Клешнин, казначей Черемисинов, оружничий Богдан Яковлевич Бельский, думный дворянин Пивов.
4 июля, утром в воскресенье, пришел к Москве хан, сам стал против Коломенского, а к обозу, где сидели русские воеводы, выслал царевичей; против них воеводы выслали изо всех полков голов с сотнями, ротмистров с литовскими и немецкими людьми, велели им травиться с крымцами, по тогдашнему выражению. Эта травля продолжалась до ночи, без решительного исхода; татары не любили таких встреч: травиться с русскими безо всякой пользы им не нравилось; идти на обоз, где сосредоточены были московские силы с нарядом, - еще менее, между тем пленники объявили, что пришло к Москве новое войско, новогородское и из других областей и воеводы хотят ударить на крымцев ночью. Казы-Гирей не стал дожидаться рассвета и побежал, бросив обоз. Утром 5 числа воеводы послали за ним скорые полки; но те не могли его нигде нагнать, потому что он бежал, не останавливаясь ни у одного города; задние отряды его были нагнаны и разбиты под Тулою, остатки истреблены в степях. Главная царская рать двинулась также из обоза и шла до Серпухова: сюда 10 июля приехал из Москвы князь Козловский и объявил Мстиславскому опалу за то, что в отписках к государю он писал одно свое имя, не упоминая о конюшем боярине Борисе Федоровиче Годунове.