Политически все римское население, в том числе и поссессоры, на первых порах рассматривалось как завоеванное, а потому подчиненное, и, следовательно, не равноправное с лангобардами. Этим можно объяснить господство лангобардского права согласно Эдикту Ротари, в котором оно является обязательным даже для иммигрантов, поселявшихся в пределах Лангобардского королевства, а также и то, что лишь с VIII в. (по законам Лиутпранда) римское право признается наряду с лангобардским. Но в социальном отношении римские поссессоры, конечно, остались свободными и не превратились в зависимых держателей лангобардов. На их свободу указывает уже отмеченная выше эволюция в сторону признания римского права в VIII в.: конкретный повод этого признания у Лиутпранда (§ 127) обнаруживает наличие в лангобардской Италии первой половины VIII в. свободных римлян и, вероятно, в немалом количестве, так как имеется в виду типический случай — женитьба такого римлянина на свободной лангобардской женщине, возможность которой узаконяется. Отсутствие упоминания свободного римского населения в Эдикте Ротари объясняется, конечно, не тем, что оно исчезло, а тем, что этот Эдикт в основном представляет собою запись лангобардского обычного права и что в этой записи — при отсутствии земельных разделов лангобардов с римлянами — не было особых поводов его упоминать. Лангобардское право вначале являлось чисто территориальным. Да и синтез лангобардских и позднеримских общественных отношений (по тем же причинам) в VII в. только еще начинался.
Его запоздание и замедленное развитие объясняется также тем, что лангобарды расселялись, по крайней мере в Северной Италии, во многих случаях компактными массами и зачастую отдельно от римлян (подобно тому, как салические франки в Северной Галлии). При этом они основывали целые деревни, населенные отдельными подразделениями лангобардского племенного союза; в их числе Павел Диакон называет, кроме германских племен (самих лангобардов, гепидов, саксов, свевов), также и негерманские племена (болгар, сарматов и др.). Для нас существенно, что в пределах лангобардских сел обитали какие-то кровнородственные группы (farae, hoc est generationes vel lineae), которые, по-видимому, подчинялись военным вождям (герцогам).